"Весь масштаб убийств и похищений людей проявится лишь позже – некоторые поселения Израиль пока не вернул под свой полный контроль".

"После 6000 с лишним воздушных тревог украинцы устали. Почти не осталось ни одной семьи, где не было бы жертв либо в самой семье, либо среди знакомых".

"Путин в свой пятый срок будет делать всё для того, чтобы обеспечить сохранение авторитарного режима далеко на будущее. Для этого он прежде всего будет поддерживать конфронтацию с так называемым Западом".

Этих фраз вы не найдёте ни в одной газете. Авторы этих фраз – вы, руководители наших зарубежных представительств. Они взяты из интервью, которые вы давали в принимающих вас странах, из выступлений, из аналитических записок, которыми вы делились с нами в центральном аппарате министерства.

Иногда сидя за письменным столом – в Дохе, Дакке или Дели. Иногда – с ноутбуком на коленях, на марафоне заседаний в Женеве, Нью-Йорке или Брюсселе. Иногда – из бомбоубежищ. Это фразы, которые запомнятся. Поскольку по ним мы можем судить о том, как одна за одной рассыпались истины, казавшиеся незыблемыми.

Истины, которые когда-то гласили: 

Безопасность Германии безусловна. Войны – это где-то далеко. Европа преодолела национализм. Демократия в долгосрочной перспективе возьмет верх. 

Это были надежды, которые после воссоединения Германии, казалось бы, практически сбылись. Как на улицах Берлина, Дрездена и Мюнхена, так и за пределами Германии.

Надежды, которые когда-то казались свершившимися фактами.

Они никогда не были все в равной степени реальны. И, конечно, не все здесь в них верили.

Но сегодня ясно: все они обернулись иллюзиями.

Сегодня Путин ведёт самую масштабную агрессивную войну в Европе с 1945 года. Он массированно вооружает свою страну и ввергает её всё глубже в тоталитаризм. 

Сегодня в мире больше автократий, чем демократий. Впервые с начала 2000-х.

Сегодня климатический кризис вынуждает миллионы людей по всему миру бежать из мест своего проживания. Террористические группы от Сахеля до Ближнего Востока дестабилизируют целые регионы.

Сегодня автократы узурпируют власть и влияние. Дезинформация и экстремизм глубоко вгрызаются в наше собственное демократическое общество.

И сегодня, в эти самые дни, многие из наших партнёров обеспокоенно смотрят на Германию и спрашивают: что у вас творится? Что означают эти результаты выборов?

Когда исчезает твёрдая почва под ногами, многие желают вернуться в прошлое. И, честно говоря, я могу даже понять эту ностальгию по мнимым истинам прошлых лет.

Думаю, это вполне человеческое свойство, особенно когда мир вокруг тебя трещит по швам.

Но когда демагоги делают политический бизнес на этой ностальгии, воображая, что отгораживание от других и национализм вернут нас в этот якобы благополучный мир прошлого, то эта ностальгия становится опасной.

Не будем наивными. Да, будущее неопределённо. Оно – чистый лист. Но это означает также, что оно – в наших руках. Именно мы должны формировать его и не отдавать на откуп другим.

Конкретно для нас это означает: именно от нас зависит, что будет с нашей страной, с нашей Европой через десять или двадцать лет; в каком мире будут расти наши дети. Это – хорошая новость. И в то же время это означает бóльшую ответственность.

И поэтому важнейший вопрос для нас сегодня заключается не в том, как вернуться в прошлое, а в том, что мы можем сделать для формирования этого неопределённого, открытого будущего, этого мира.

Что мы можем – а для меня это тем более важно в нынешнее время, после прошедших выборов – при всех изменениях, которые несут с собой эти кризисы, что мы можем сохранить из того, что лучше всего защитит нас самих? Нашу конституцию, нашу объединённую Европу, наше международное право.

Как должна строиться наша внешняя политика, чтобы в современном мире защитить нашу безопасность, наши интересы, мир и свободу для нас и наших партнёров?

Для себя я сформулировала ответ с первого моего дня в этой должности и уж тем более после 24 февраля 2022 г.: мы не должны прятаться от реальности. Мы должны отстаивать свои ценности и свои интересы. Иначе мы отдадим все в руки тех, кто стремится уничтожить наши ценности и в том числе наши интересы.

Поэтому мы должны действовать с уверенностью, стратегически и в духе партнёрства.
С уверенностью, потому что мы, являясь самой крупной европейской страной, несём ответственность. Ведь мы не можем стать меньше, чем мы есть.

Стратегически, потому что эти вызовы слишком велики, чтобы закрывать на них глаза или тем более думать, что они исчезнут сами собой.

И в духе партнёрства, потому что у нас в Европе так много партнёров, которые не только разделяют наши ценности и интересы, но и вступились за них, когда мы, немцы, нуждались в своих партнёрах.

И мне представляется важным вот что: под уверенностью я имею в виду не разбрасывание громкими фразами, а осознание самих себя. Осознание своих сильных сторон. Но и осознание своих слабостей.

Осознание того, что представляют собой наши основные ценности и наши важнейшие интересы.

То есть осознание нашего внутреннего компаса и нашей позиции. В наши времена, когда невозможно просто разделить всё на "правильно" и "неправильно", "да" и "нет", "чёрное" и "белое". Компас, позволяющий нам ориентироваться на наши ценности и происходящие с нами процессы.

Осознавать себя в то же время значит не переоценивать свои силы, а поэтому полагаться на партнёров.

Мы не можем достичь мира в одиночку. Для этого нам нужны партнёры. Поэтому быть уверенными в себе – значит серьёзно относиться к нашим партнёрам, слушать их, особенно когда они смотрят на вещи из другой перспективы. Причём не только географически, но и с точки зрения их представлений о ценностях. При этом не беспрекословно принимать критику, но выслушивать её, анализировать. И даже если мы уверены в себе, это далеко не гарантия того, что наши стремления понятны каждому.

Поэтому требуется стратегическое мышление. Стратегическое как с точки зрения нашей работы, так и с точки зрения ее освещения.

Об этом мы много говорили здесь два года назад. Ведь в такие бурные времена мы не можем прятаться за пустыми словами. Нам требуется стратегическая ясность и стратегическая коммуникация.

Будучи одним из крупнейших демократических государств в мире, мы не можем и не желаем с коммуникативной точки зрения оставаться на периферии сцены, на которой решается, какой глобальный нарратив станет доминирующим.

Да, мне – да и, наверно, вам, особенно с тех пор, как мы уже два года активно этим занимаемся, – часто приходится слышать вопрос, в том числе и с критическим подтекстом, почему я как министр или мы в министерстве иностранных дел уделяем так много энергии своей работе с общественностью или соцсетям. Зачастую при этом фигурирует слово "инсценировка". Но правда заключается в том, что в глобализованном, взаимосвязанном и полностью цифровизированном мире XXI века частью активной дипломатии является активная работа с общественностью по всем каналам.

А если мы хотим, чтобы наша гуманитарная помощь не только поступала на место назначения, но и была эффективной, обеспечивая людей продуктами питания и помимо этого противодействуя террористической пропаганде, мы должны делать так, чтобы это было заметно для общественного восприятия.

Во всяком случае, мой опыт общения в германских школах свидетельствует о том, что как минимум половина нашей молодёжи будет не в курсе нашей деятельности, если мы не будем проявлять активность в соцсетях.

Говорю об этом так прямо, поскольку именно эта активная коммуникация, этот подход не является чем-то само собой разумеющимся. Наоборот, это очень непростая работа. Думаю, многие из вас за последние годы и прежде всего за последние девять месяцев ощутили это более чем наглядно.

Поэтому я хотела бы, пользуясь случаем, искренне поблагодарить именно наших коллег на Ближнем Востоке. Вам пришлось немало пережить, выдерживая критику, отвечая на неё, приводя контраргументы, не оставляя без внимания ложные утверждения и при этом в том числе грубые обвинения – по большей части фейки, а, говоря попросту, "ложь" – не срываясь на громкие слова, на агрессию, на обобщения, а, каждый раз уделяя оппоненту своё время и силы, отвечая ему по сути дела, а не огульно.
Воспринимать противоречия, слушать собеседника. Снова и снова ставить во главу угла человечность, чтобы сохранить то, что нас защищает: нашу позицию, закреплённую в Основном законе, 75-летие которого мы отмечаем в этом году. Статья 1 гласит: "Достоинство человека неприкосновенно". Применительно к нашей, к Вашей работе это означает: именно в те моменты, когда сердце особенно горит, сохранять холодный рассудок и ясно давать понять то, о чём очень точно сказала Маргот Фридлендер: "Нет иудейской крови, нет мусульманской крови, нет христианской крови, есть только человеческая кровь".

Осознавая это, мы раз за разом давали понять, что двойственность – это не слабость, что именно на Ближнем Востоке мы можем всем, что у нас есть, помогать Израилю, поддерживать безопасность Израиля и его жителей – и в то же время делать всё для того, чтобы прекратились невыносимые страдания людей в Газе.

Насколько это важно, мы в очередной раз ощутили несколько дней назад во время зарубежной поездки. Это отчётливо продемонстрировали мои беседы в Саудовской Аравии, Иордании, но прежде всего – с семьями заложников, семьями немецких заложников: мы находимся на перепутье. Именно сейчас мы не имеем права опускать руки. Именно сейчас мы не имеем права прятать голову в песок. Именно сейчас внешняя политика Германии особенно востребована.

Ведь почему то или иное резкое высказывание столь чувствительно воспринимается нами, немцами? Потому что существует доверие к Германии, к политике Германии, к внешней политике Германии и уверенность в том, что она  реализовать эту двойственность. Это надежда на то, что мы, руководствуясь соображениями человечности, не опустим руки. И именно это нам чётко дали понять наши собеседники в Иордании, Саудовской Аравии, в палестинских регионах, в Израиле и особенно родственники заложников в Иерусалиме.

Мы должны продолжать идти этим непростым путем – сохранять холодную голову, даже если горит наше сердце. Потому что мы сможем формировать образ этого неопределённого мира, этого открытого будущего только в том случае, если мы сможем объяснять и убеждать. А для этого нас должны слушать.

Поэтому мы будем продолжать активно работать с общественностью. Мы даже однажды поручили провести для наших зарубежных представительств исследование, подтвердившее: то, что воспринимается как "ушат помоев" в комментариях или негативный отклик, таковым никак не является.

Наш замечательный отдел, который, помимо прочего, занимается опровержением фейков, чётко объяснил нам, что мы, к сожалению, живём в мире, где алгоритмы более активно разносят негатив и в первую очередь – ненависть и травлю.

Но это лишь часть реальности. Потому что с такой же определенностью работа этого отдела показала, что у страниц даже тех посольств и зарубежных представительств, под постами которых было размещено до трёх четвертей негативных комментариев, затем выросло количество подписчиков и комментариев. Потому что многие люди хотят видеть объективную подачу событий, факты и человечность.

Я, конечно, не хочу никого здесь призывать из-за этого уже завтра затевать свары в Х или Инстаграме. Но я хотела бы поддержать и поблагодарить вас за работу с общественностью и за готовность выдерживать в том числе и острые дискуссии. Думаю, мы продемонстрировали, что у нас это хорошо получается. И поскольку лето у нас прошло под знаком футбола и спорта, напомню футбольную поговорку: "нападают только на того, у кого мяч".

У нас это получается в том числе и потому, что мы сами готовы принять критику. Потому что мы знаем: если уж мы призываем к тому, чтобы не делить всё на чёрное и белое, то саморефлексия, самокритика – это наша сильная сторона.

Поэтому то, что мы делаем с учётом нашего колониального прошлого, мы рассматриваем как часть нашей стратегии безопасности. Ведь за последние годы мы именно на африканском континенте наблюдали попытки России давить на раны, которые европейская колониальная политика оставила в Африке, чтобы представить там свою страну подвижником антиколониальной борьбы. От этого мы можем отмахнуться, как от гротескной дезинформации. Но, к сожалению, много это нам не даст. Поэтому мы должны задаться вопросом: почему же эти, конечно же, гротескные попытки России и её нарратив падают на столь благодатную почву?

Это происходит, потому что у многих людей на африканском континенте действительно возникает впечатление: вы, европейцы, никогда по-настоящему не занимались осмыслением своего колониального прошлого.

Возвращая сейчас Бенинскую бронзу Нигерии, предпринимая усилия для примирения с Намибией в связи с геноцидом гереро и нама, мы делаем это, конечно, потому что считаем это правильным. Потому что это – часть нашей позиции, наших ценностей.

Но мы делаем это и потому, что в наших исконных геостратегических интересах – возможность тем самым формировать доверие. Большее доверие, чем к российским нарративам.

Потому что саморефлексия вселяет в нас бóльшую уверенность в себе, и потому что таким образом мы надёжно укрепляем нашу безопасность и действуем стратегически.
Второе. Несмотря на то – а может быть, как раз и из-за того, что каждый день обстановка остаётся настолько накалённой, мы не можем действовать лишь в ответ на сиюминутную необходимость. Именно в такие моменты важно мыслить, выходя за рамки актуальных политических дебатов и преодоления текущих кризисов.

Так мы поступали, так мы поступаем и сейчас. Реализуя нашу Национальную стратегию безопасности. Стратегию в отношении Китая, стратегию нашей внешней политики по защите климата и основные направления феминистской внешней политики. Они задают ориентиры для наших действий.

Надо задаться вопросом: если бы у нас не было Национальной стратегии безопасности, могли бы мы достичь с точки зрения политики по поддержке Украины и в отношении России того, чего мы добились на данный момент?

Сегодня, когда по каждому центу, потраченному на наши вооружённые силы или на Украину, нам снова задают множество вопросов.

И сегодня, когда мы одновременно с этим наблюдаем по ночам дроны-разведчики в глубине территории Германии, над промышленными объектами и казармами Бундесвера.

Когда мы наблюдаем внезапное отключение GPS-навигации гражданских самолётов над Балтийским морем.

Когда происходит кража личных данных членов политических партий.

Именно поэтому я благодарна и тем ведомствам, представители которых находятся здесь, за то, что мы своей Национальной стратегией безопасности установили ориентиры, не позволяющие нам сбиться с курса.

Ориентиры, которые постоянно подвергаются атакам как извне, так и изнутри. Эти атаки  снова и снова ведутся в разгорячённых дебатах по результатам прошедших выборов и в преддверии предстоящих выборов в ландтаги.

Своей Национальной стратегией безопасности мы ясно даём понять, в том числе и спустя два с половиной года после 24 февраля, что защитить нашу демократию, наш мир в Европе от внутренних и внешних угроз мы можем только интегрированно и сообща.

Что поэтому мы последовательно и надёжно должны и впредь поддерживать Украину в её оборонительной борьбе – и в то же время делать нашу собственную страну более устойчивой и обороноспособной. Инвестируя в нашу собственную мощь и факторы сдерживания. Начиная с европейской составляющей НАТО и заканчивая стабильностью цепочек поставок.

И да, с учётом нынешних угроз это включает в себя и размещение систем вооружений повышенной дальности в Германии.

Но, конечно, эти стратегии не дадут ответа сразу на всё. С этим нам также придётся мириться.  Потому что мы снова и снова должны выверять и взвешивать.

С одной стороны – ускорение цифровизации, с другой – защита нашей критической инфраструктуры, как в случае с 5G.

Огромные экономические шансы с одной стороны, защита от дезинформации и дипфейков – с другой, как в случае с искусственным интеллектом.

Но когда наш статс-секретарь Сузанне Бауманн на прошлой неделе участвовала в заседании Федерального правительства вместе с представителями других ведомств по теме “Connected Vehicles”, мы видели, насколько ценны эти стратегии. Ведь раньше любой мог бы сказать: "Что, чёрт возьми, забыло Министерство иностранных дел в транспортной политике?". А сегодня мы знаем: если современные автомобили собирают огромное количество данных, которые передаются и анализируются, то они представляют собой шанс для нашей автомобильной промышленности, но в то же время и являются важной геополитической темой. А значит и частью нашей стратегии в отношении Китая. Мы знаем, что Германия способна на преобразования в условиях климатического кризиса. Но мы знаем и то, что это не только вопрос конкурентоспособности нашей страны, но и вопрос о том, можем ли мы положиться на наших глобальных партнёров в борьбе с климатическим кризисом. И поэтому наша внешняя политика в области защиты климата тесно увязана с нашей стратегией безопасности. Поэтому на переговорах в рамках конференции по вопросам климата, где присутствует наш статс-секретарь Дженнифер Морган, свою роль играет не только внешняя политика в области климата, но и наша стратегия в отношении Китая и наша Национальная стратегия безопасности.

Именно это я имею в виду, когда говорю о длинном горизонте стратегического планирования.

Если мы хотим защитить свою безопасность и свою свободу в мире, полном неопределённостей, то мы должны признать, что Германия способна на это не в одиночку, а только вместе с нашими партнёрами. Не в рамках одного ведомства, а вместе со всем Федеральным правительством, со всем обществом и в первую очередь не только в дискуссиях специалистов, но и во взаимодействии всех участников, невзирая на границы отдельных компетенций.

И это третье, о чём я хочу сказать: партнёрство.

Не теряя уверенности в себе, нам именно в наше время, когда имеется тенденция представлять ситуацию хуже, чем она есть на самом деле, не следует недооценивать то, чего нам удалось добиться вместе с нашими самыми близкими партнёрами в Европейском союзе и в трансатлантическом альянсе за последние два с половиной года.
Президент России не только напал на Украину – он стремился разрушить именно эти теснейшие партнёрские связи. Однако перед лицом кризиса произошло прямо противоположное.

Во время этого кризиса у ЕС вдруг получилось сделать то, чего от нас почти никто не ожидал – может быть, даже мы сами.

Несмотря на все разногласия в ЕС, мы буквально за одну ночь заморозили активы Центробанка России в Европе. Когда мы вместе заседали здесь, в Бундестаге, одновременно с этим поздно вечером в выходные 27 и 28 февраля 2022 г. другие представители нашего министерства вместе с другими европейцами проводили в Брюсселе экстренное заседание. И они знали: если эти санкции не вступят в силу утром в понедельник к открытию банков, то Россия сразу же выведет средства.

С тех пор мы единогласно приняли ещё 14 санкционных пакетов против Путина.

Несмотря на различия национальных экономических интересов, несмотря на отсутствие единства по многим другим темам. Поскольку мы знаем, поскольку люди в нашей стране знают, поскольку значительное большинство во всей Европе знает: наш Европейский союз – это страховка нашей жизни. Поэтому мы должны постоянно помнить о том, за что выступает наш Союз, и чего мы вместе можем добиться.

Это свидетельствует о том, что мы можем, если захотим. И об этом мы не должны никогда забывать.

Поэтому мы не имеем права позволить сбить себя с толку тем, кто нас сейчас пытается убедить, будто бы национальное государство в Европе способно в одиночку делать что-то лучше. Мы, правительство Германии, в разгар этой военной агрессии России против Украины и тем самым – против Европы после многолетних переговоров сделали всё для того, чтобы создать в Европе Общеевропейскую систему предоставления убежища (GEAS).

Потому что было ясно: именно эту тему миграции российская сторона будет педалировать как часть гибридной войны. И вновь мы в Европе нашли силы сделать то, что у нас не получалось десять лет. Реализовать эту систему, пойдя на значительный компромисс (это я говорю и от себя лично), но чётко сознавая свою ответственность за правильность этого решения.

И здесь также Министерство иностранных дел сыграло важную роль. Статс-секретарь Томас Баггер, департамент Европы, наш правовой департамент. Об этом, возможно, раньше тоже можно было бы сказать: это не первостепенная задача Министерства иностранных дел, ведь это всё-таки внутренняя политика.

Но мы видим: когда в ходе гибридной войны не существует чёткого деления на внутренние и международные дела, то мы как демократы находим в себе силы объединиться и не позволить нас расколоть. И поэтому мне так важно, чтобы мы, Федеративная Республика Германия, в эти дни не ставили под угрозу достигнутое.

Ведь агрессивная война России против Украины уже два с половиной года буквально на наших глазах демонстрирует нам, что могло бы произойти, если бы мы, европейцы, не прилагали изо дня в день этих усилий. Усилий для того, чтобы в кризисные времена быть вместе, мыслить по-новому, не прятать голову в песок. Но прежде всего держаться вместе, оставаясь партнёрами и демократами, чтобы сохранить то, что защищает нас, основы нашего европейского порядка.

В том числе и поэтому мы в прошлом году собрали здесь, в Берлине, министров иностранных дел ЕС и стран-кандидатов, чтобы укрепить европейский фундамент в нынешние кризисные времена. Речь шла не о теоретических дискуссиях, а о предметной, серьёзной работе по сути дела.

Потому что мы знаем, что расширение Европейского Союза, вхождение в него западнобалканских стран, Украины и Молдовы является геополитической необходимостью. Поскольку Европа не может позволить себе иметь по соседству серые зоны.

И потому что мы знаем, что именно здесь нужно действовать со знанием дела. Я ещё помню, что тогда, в 2022 году, многие смотрели на нас с усмешкой: "зачем нам сейчас эта платформа по поддержке Молдовы? Это ведь чепуха, отвлекающая нас от по-настоящему серьезных вопросов". Но, оглядываясь назад, мы можем сказать: план Путина по дестабилизации соседних с Украиной государств в Молдове не сработал. Мы смогли этого добиться в течение нескольких недель ценой огромных усилий. Непосредственно после полномасштабного вторжения на территорию Украины. В Молдове инфляция достигала таких масштабов, которые нам сложно себе представить. Каждый день они были вынуждены договариваться с Россией о том, получат ли они вообще энергоносители. Но план Путина не сработал. Молдова не рухнула и не развалилась, нам удалось добиться противоположного: Молдова вместе с Украиной сейчас – кандидаты на вступление в ЕС.

Однако этот процесс расширения, конечно, может работать только в том случае, если мы и впредь будем дееспособными тогда, когда у нас будет больше 30 стран-членов. Поэтому наряду с расширением мы должны суметь осуществить реформу, пусть даже сейчас за пределами дипломатических кругов никто этим по-настоящему не интересуется.
Поэтому мы продолжаем работать над этим. Последние полтора года. Над тем, чтобы в вопросах внешней политики мы вместе с нашими многочисленными партнёрами по ЕС смогли прийти к принятию решений большинством голосов.

Поэтому мы вместе с Францией и Польшей возобновили работу в формате "Веймарского треугольника". И я рада, что сразу после своего выступления здесь я вместе с моими коллегами Радеком Сикорским и Стефаном Сежурне выступлю на конференции послов, которую проводят наши польские коллеги. Потому что мы знаем: лишь в том случае, если мы, будучи крупнейшими европейскими странами, будем сами двигаться вперёд и генерировать идеи, мы сможем добиться реформ, которые нужны нам для того, чтобы ЕС был сильным и суверенным, что так остро необходимо в нынешнем мире. 

Я говорю это, имея в виду в том числе и США. В эти дни нередко приходится читать о выборах в ноябре, что они будут для Европы "судьбоносными". И, конечно, эти выборы могут иметь масштабные последствия. Совершенно ясно: они повлияют на нашу безопасность. И, конечно, будут иметь ключевое значение для трансатлантических взаимоотношений.

Но я остерегаюсь слова "судьбоносный". Потому что, с моей точки зрения, оно не учитывает фундаментального аспекта: неважно, каков будет результат выборов, мы в Европе так или иначе должны становиться сильнее.

Наша судьба зависит не от избирателей в Мичигане, в Пенсильвании и Висконсине. Наша судьба зависит от нас.

От того, как мы будем строить трансатлантические связи. Какой мы сделаем Европу в долгосрочной перспективе. И как мы будем развивать свои партнёрские связи в мире и инвестировать в эти связи. В Африке, в Азии и в Латинской Америке. Ответственность за это лежит только на нас.

Мы видим, как растёт влияние государств, которые не по всем вопросам согласны с нами, но о которых мы уже сегодня знаем, что они будут играть определяющую роль в XXI веке. Когда я в феврале участвовала вместе с министром иностранных дел Индии Субраманьямом Джайшанкаром в одной из тематических дискуссий в рамках Мюнхенской конференции по вопросам безопасности, его спросили о взаимоотношениях Индии с Россией. На это он, не моргнув глазом, ответил: "У нас много вариантов? Да. Это проблема? Почему это должно быть проблемой? Если у меня достаточно ума, чтобы иметь много вариантов, вы должны смотреть на меня с восхищением".

Возможно, мы это и делаем втайне, потому что, конечно, мы, честно сказать, находимся не в самом удобном положении. Это такое положение, которое требует от нас больше взаимодействия. Если бы мы хотели простого решения, мы сказали бы: "так решай, с кем ты – с Россией или с Европейским союзом" или: "они так ничего и не поняли". Но мы не продвинемся ни на миллиметр вперёд.

Это такое взаимодействие, в котором мы сами должны проявлять активность. И да, оно требует от нас многого. Однако – и мы это чётко обозначили в своей Национальной стратегии безопасности в последние два с половиной года – мы не боимся этого взаимодействия. Оно – часть того, о чём я говорила до этого, когда речь шла о нашей работе с общественностью. И я думаю, что в нём кроется ещё гораздо бóльший потенциал. Я убеждена: если мы используем его, то мы сможем выступить и с более привлекательным предложением.

Поэтому хорошо, что делегация нашего правительства в октябре отправится в Индию для проведения там межправительственных консультаций, ну а индийцы только что побывали в гостях у нас. Поэтому мы в этом году специально пригласили министра иностранных дел Индии на Конференцию послов.Завтра – это вам для затравки – он проведёт с нами здесь дискуссию.

Потому что нам нужны сильные партнёры, если мы собираемся формировать более справедливое и безопасное будущее. К их числу относятся и те партнёры, которых мы в прошлом, возможно, недостаточно внимательно слушали и, наверно, несколько наивно надеялись на то, что они когда-нибудь примут наш взгляд на вещи, если только мы будем достаточно часто просить их об этом или вообще будем им поддакивать вместо того, чтобы делать им ясные и честные предложения.

Вместо того, чтобы честно говорить: это хорошо, а то нам не подходит. Чтобы потом попытаться выяснить, чтó для нас является взаимовыгодным.

Ведь в дипломатии главной валютой – это вы все и так знаете, но я думаю, что в эти дни мы это ощущаем намного сильнее – является не мнимая любезность, а доверие к нашей стране, к Федеративной Республике Германия. Именно тогда, когда мы смотрим на мир из разных перспектив.

Именно поэтому вы работаете столь активно, а я вместе со многими другими сотрудниками центрального аппарата совершаю так много поездок. Поскольку мы не отдаём инициативу на поле другим игрокам. И именно поэтому мы делаем стратегические инвестиции в эти партнёрские связи.

Это касается и малых партнёров. В том числе я имею в виду островные государства Тихоокеанского региона: не только потому, что они вынуждены преодолевать серьёзнейшие вызовы, связанные с климатическим кризисом, но и в связи с их геополитическим положением. Поэтому мы открыли посольство на Фиджи.

И здесь я хочу ещё раз сказать спасибо в том числе и предыдущим правительствам. В этих странах относятся к нам с доверием, поскольку действия Федеративной Республики Германия не были акционизмом. Мне приходилось слышать от представителей малых островных государств: наконец-то Германия открывает здесь посольство. Мы вас ждали уже давно. Потому что вы – те, кто поддерживает нас десятилетиями. Сейчас вы приходите не потому, что считаете, что ситуация с безопасностью в Индо-Тихоокеанском регионе вынуждает вас проявить активность; вы и прежде инвестировали в защиту климата, в гуманитарную помощь на местах. И поэтому мы доверяем именно вам в геополитических вопросах больше, чем другим.
Поэтому для меня столь существенным фактором является взаимосвязь стратегий. Внешняя политика в области защиты климата, Национальная стратегия безопасности, стратегия в отношении Китая. И поэтому мне представляется столь важным, что на Конференции по вопросам защиты климата мы инициировали создание Фонда для компенсации потерь и ущерба. Хотела бы особо отметить Федеральное министерство экономического сотрудничества и развития, так как я среди присутствующих вижу уважаемого статс-секретаря Аннена, с которым мы много сотрудничали в рамках создания этого фонда.

Этот фонд является необходимым инструментом для упомянутых государств. А для нас в ретроспективе – сильнейшим оружием победы над нарративом, утверждавшим, что нас не интересуют заботы малых государств в мире. Потому что мы сначала внимательно слушали, а в итоге выступили с лучшим предложением – в данном случае вместе с Объединёнными Арабскими Эмиратами, с которыми мы изначально сотрудничали в данном вопросе.

И да, в это созвучие стратегий для меня входит и наша феминистская внешняя политика. В связи с этим большое спасибо посольствам за презентацию, за реализацию этой стратегической концепции. Причём не только потому, что женщины везде в мире составляют не менее половины населения, но и потому что тема прав женщин для многих открыла двери, которые иначе оставались бы закрытыми. Особенно с точки зрения позиции в отношении России, особенно с учётом государств БРИКС.
Государств, которые всё более уверенно заявляют о своем месте в мире, в том числе и в Организации Объединённых Наций.

И меня беспокоит, когда я слышу из уст представителей многих из этих государств, а также некоторых других – например, министра иностранных дел Намибии в Совете Безопасности, который несколько недель назад заявил, что терпение африканских государств в ООН подходит к концу. Потому что мы и сами вынуждены признать: он прав.
И мы знаем, что из этого можно сделать два совершенно разных вывода. Одни скажут: именно поэтому все эти международные организации вообще больше не нужны. Права человека в глобальном масштабе всё равно нигде в этом мире никогда не соблюдались. Это всегда было привилегией одной особой группы.
Но у нас и у многих других, как раз именно африканских государств, на это есть полностью противоположный ответ: именно поэтому мы должны реформировать Организацию Объединённых Наций, чтобы сохранить то, что всех нас защищает, а именно международное право, Устав ООН.

Поэтому в нынешние кризисные времена наша позиция предельно ясна. Мы не говорим: сейчас кризис, сейчас мы не можем уделять внимание этим реформам. Мы говорим: реалии XXI века, к сожалению, находят отражение не во всех многосторонних институтах. Наши институты, которые мы хотим сохранить, поскольку они защищают нас, были созданы, когда многие государства мира ещё не были представлены за этим столом, а отчасти и вообще не имели государственности в нынешних границах.

Поэтому мы столь активно поддерживали место Африканского Союза в «Группе двадцати».

Поэтому мы вместе с Намибией уже в течение определённого времени – большое спасибо представительству в Нью-Йорке – возглавляем переговоры по Пакту ООН во имя будущего, который предполагается принять в этом месяце на заседании Генеральной Ассамблеи ООН или в контексте этого заседания.

Безусловно, это действительно трудные переговоры. Конечно, мы не можем добиться по каждому пункту того, чего мы хотим. Но поэтому такая работа представляется ещё более важной, чем прежде.

Именно поэтому мы вновь выдвинули свою кандидатуру в Совет Безопасности. В иные времена это тоже не вызывало никаких сомнений. Германия выдвигает свою кандидатуру раз в несколько лет. Германия избирается автоматически раз в несколько лет. Но мир стал другим. 24 февраля мы проснулись в другом мире. Однако это не означает, что теперь мы не будем делать то, что нужно. Это означает, что нам нужно прилагать двойные усилия. Да, перед нами стоит более серьёзный вызов, потому что именно те, кто не желает укрепления ООН, отчаянно пытаются предотвратить наше членство в Совете Безопасности на период 2027-28 гг. И именно поэтому сейчас мы удвоили усилия! К счастью, эти усилия нам ещё только предстоят в следующие годы. Так что это мы можем обсудить в ходе следующей Конференции послов.

Дорогие коллеги, мне было важно, чтобы перед началом Конференции послов перед нами предстала эта масштабная картина. Ведь простые ответы может дать любой, кто выберет только свою тематику скажет: да всё просто! Не замечая при этом, что, к сожалению, в нашем взаимосвязанном мире что-то одно очень тесно переплетено с чем-то другим.

Мы стараемся, вы стараетесь каждый день делать обратное: думать вместе с другими, вместе с руководителем посольства на совсем другом континенте. Вместе с людьми в совершенно других местах и вместе с нами в центральном аппарате, с людьми в нашей стране, которые смотрят на вещи иначе.

Потому что мы убеждены: будущее – чистый лист, но мы способны вместе, в духе партнёрства сделать его лучше.

Вещи, в которых мы раньше были уверены, больше не будут такими. Но мы можем и впредь сохранять оптимизм, потому что мы продемонстрировали, на что мы способны в условиях кризиса.

Потому что мы опираемся на такой прочный фундамент – на нашу конституцию, Основной закон.

Потому что у нас есть страховка нашей жизни – ЕС и НАТО.

И потому что мы знаем, что автократы и демагоги мало что могут предложить в долгосрочной перспективе, – и это знание объединяет очень многие страны в нашем мире, очень многих людей в этом мире, где абсолютное большинство хочет лишь одного: чтобы их дети могли жить в безопасности, достоинстве и свободе.

Потому что мы, сотрудничая, можем предложить нечто лучшее. Мы – наша страна и наша дипломатическая служба.

С уверенностью в себе, стратегически и в духе партнёрства.