Понять, как вещи могут по-новому сложиться в общую картину или же не совпасть друг с другом, учитывая всё то, что меняется вокруг нас. И то, что нам нужно, это прежде всего терпение и выдержка – причём намного в большей степени, чем это было в прошлом. Может быть, сейчас самое лучшее время, и Мюнхенская конференция по вопросам безопасности – наилучшее место для того, чтобы сложить для себя это представление.

При этом особое значение для меня имеют три пункта.

Во-первых: мы, немцы, – я говорю это специально для многочисленных гостей и друзей из США – знаем, насколько важно крепкое трансатлантическое партнёрство для безопасности и стабильности, а также для сохранения международного порядка. Мы и впредь будем вносить свою лепту в успех этого партнёрства. Ни мы, ни кто-либо другой не может быть заинтересован в трансатлантическом отчуждении и расколе Запада. Как раз наоборот, мы активно выступаем за гораздо более тесное сотрудничество во всех областях политики: будь то безопасность, торговля и цифровая экономика, климат и окружающая среда.

Второе: именно в мире, который стал менее безопасным, подверженным веяниям национализма и популизма, мы делаем ставку на международное сотрудничество и многостороннее взаимопонимание. Причём руководствуясь не постнациональными мечтаниями, а ясными внешнеполитическими, стратегическими и экономическими интересами и соображениями необходимости.

Третье. Мы стремимся утвердиться в мире завтрашнего дня. В том мире, который в обозримой геополитической перспективе станет неуютнее. В том мире, который будет отмечен конфликтами между центрами силы, как уже давно утвердившимися, так и претендующими на роль таковых. При этом мы делаем ставку прежде всего на сильную, дееспособную Европу. Германия и её европейские партнёры – а к ним я убеждённо причисляю и Великобританию – нуждаются в Европе как в сильном игроке, а не в объекте глобальной политики. Успех и дальнейшее развитие европейского проекта является и остаётся нашим принципиальным национальным интересом, является и остаётся частью нашего «государственного резона».

***

Дамы и господа!

Последние 70 лет продемонстрировали по обе стороны Атлантики, чего стоят крепкие альянсы. Это наглядно демонстрирует трансатлантический союз. Его сила берёт свои истоки в принципиальном убеждении: «Никогда не действуй в одиночку! Ты можешь положиться на партнёра!».

Федеративная Республика Германия даже в самые горячие периоды «холодной войны» всегда могла положиться на своих партнёров и прежде всего на США. Но и на Германию всегда можно было положиться – тогда и сейчас.

Мы вносим в это свой вклад в Прибалтике, мы предоставляем ресурсы для Сил быстрого реагирования НАТО.

Мы активно участвуем в международных миссиях на Балканах, в Ираке, в Ливане или в Мали, направляя германский личный состав.

Мы после многолетней консолидации занимаемся тем, что превращаем Бундесвер в вооружённые силы, соответствующие своему времени.

Но я хочу сказать со всею чёткостью: безопасность для нас измеряется не только наращиванием оборонного бюджета. Об этом мнения могут быть самыми разными.

Надёжная безопасность будет обеспечена лишь в том случае, если мы заставим взаимодействовать мирные и военные средства. Если мы будем усиливать деятельность по предотвращению конфликтов, по предоставлению гуманитарной помощи, по стабилизации и сотрудничеству в помощь развитию, вместо того чтобы ставить её под сомнение. И если мы будем усиливать подход к контролю над вооружениями в духе взаимодействия и вообще вернём в повестку дня разоружение. Для этого должно возникнуть доверие, страхи должны быть ликвидированы. 90-е годы продемонстрировали, что такое развитие ситуации вполне достижимо.
Однако в настоящее время ситуация развивается в ином направлении: разрыв договоров сеет недоверие. То, как сейчас Россия поступает с Договором о РСМД, показывает, какие отрицательные последствия это может иметь для всех задействованных сторон – но прежде всего для нас в Европе.
Именно в связи с кризисной ситуацией вокруг сохранения Договора о РСМД нам нужно активизировать диалог между Америкой, Европой и Россией.

Но нам необходимо вовлекать и других игроков – прежде всего Китай – в дискуссию о контроле над вооружениями. Ведь кризис вокруг ДРСМД показывает, что в вопросах ядерного разоружения и контроля над вооружениями мы должны мыслить глобальнее, чем когда бы то ни было. Германия выступит по этому поводу с инициативой в апреле, когда мы будем председательствовать в Совете Безопасности ООН.

И мы должны вместе позаботиться о том, чтобы технологическая разработка новых видов вооружений не подрывала всю архитектуру безопасности в том виде, в каком мы её знаем. Поэтому в Берлине уже 15 марта пройдёт международная конференция, которая должна придать импульс диалогу о том, как контроль над вооружениями и в XXI веке сможет обеспечивать стабильность.

При этом и я, и мы в Правительстве Германии сознаём, что эта работа на благо безопасности в рамках сотрудничества, на благо разоружения и контроля над вооружениями, вероятно, не принесёт «быстрых побед».

Но с учётом положения в мире нельзя, чтобы обстоятельства заставляли нас падать духом. Международная архитектура контроля над вооружениями слишком важна, чтобы мы могли себе это позволить. Мы не имеем права за несколько лет растратить то, что создавалось многими десятилетиями. В этом также заключается центральная задача трансатлантического партнёрства.

***

Уважаемые дамы и господа,

выступая за многостороннее сотрудничество, мы, немцы, не смотрим на геостратегические реалии в искажённом свете. Обязательность в международной политике, многосторонний подход не являются для нас самоцелью. Это необходимое условие для нашей безопасности, нашего благополучия и будущих перспектив Германии и Европы.

Ярлык «мультилатералиста» не подходит в качестве военного термина. Мы не должны позволять раскалывать нас по линии «мультилатералисты» – «националисты». Конечно, военная и экономическая мощь национальных государств будет и впредь иметь центральное значение для их взаимоотношений. Но глобализация, дигитализация, миграция, изменение климата и глобальные смещения центров силы усиливают как раз факторы взаимозависимости. Проекция национальной власти наталкивается на границы, когда наши предприятия, финансовые потоки, а также наше общество и наша экологическая судьба оказываются всё теснее связаны друг с другом.

Тот, кто громко кричит „Take back control!“, вскоре оказывается в одиночестве и к тому же не решает ни одной проблемы.

Но правда заключается и в том, что не все регионы за последние годы выиграли от развития экономических сетевых структур – причём это касается и западных стран. Люди, в том числе и у нас, озабочены тем, что им не найдётся места в глобальной конкуренции, правил которой они уже давно не понимают. Мы должны серьёзно относиться к этой озабоченности, особенно являясь политиками, отвечающими за внешние отношения и безопасность: ведь такие опасения остаться на обочине являются причиной кризиса мультилатерализма. Если популизм и национализм, подобно ржавчине, будут разъедать наше общество, это поставит под угрозу не только нашу демократию, но и то доверие, на котором основывается международное сотрудничество. Граждане должны просто чувствовать, что международное сотрудничество окупается, в том числе и для них лично. Международное сотрудничество ведь не означает утрату суверенитета и контроля, а как раз позволяет вернуть себе возможности контроля и влияния.

***

Дамы и господа,

когда мы в Германии говорим о мультилатерализме, то мы имеем в виду исходный и поворотный пункт: Европейский Союз. Ведь мы по собственному опыту знаем: лишь консолидируя суверенитет в европейском формате, Европа сможет действовать суверенно. Лишь вместе двигаясь вперёд, мы сохраним и нашу национальную созидательную силу.

Если нам это не удастся, то мы рискуем быть раздавленными между жерновами глобальной конкуренции великих держав. Распавшись на фрагменты, утратив ориентиры, оказавшись беззащитными перед влияниями извне. Субъект или объект мировой политики – это решающий вопрос будущего, который стоит перед Европой.

При этом я вижу лишь один путь: мы, как европейцы, должны разработать общее видение сильных сторон и роли Европы. Мы должны ещё более упорно работать над строительством суверенной, мощной Европы, формирующей собственную геополитическую идентичность.

Для этого Европа в ближайшие годы должна, во-первых, стать более дееспособной в сфере политики безопасности – как один из опорных элементов трансатлантического альянса, но в то же время и для того, чтобы развить собственную мощь. Шаги вперёд, сделанные за последние годы – упомяну здесь Постоянное структурированное сотрудничество, гражданский компонент Совместной политики безопасности и обороны и Европейский фонд обороны – уже помогают нам в этом. Следующим шагом должно стать формирование общей стратегической культуры в ЕС.

Мы уже договорились об этом между Германией и Францией, но теперь мы должны стремиться к этому для всего ЕС. Как было зафиксировано в Ахенском договоре, мы будем ещё теснее согласовывать с Францией позиции в сфере обороны и вооружений. После «брексита» наши две страны выделяют около 50 процентов на оборонные расходы среди всех государств – членов ЕС. Это повышает нашу ответственность за дееспособность Европы.

Во-вторых, нам необходимо преобразовать геоэкономический капитал в геополитический. В области торговой политики Европа является сверхдержавой. Европейский Союз представляет собой второе по величине экономическое пространство в мире. Европа имеет наибольшую долю во всемирной торговле.

Мы, европейцы, предлагаем своим партнёрам позитивную торговую повестку дня. Мы хотим вместе искать решения в отношении избыточных объёмов, государственного капитализма или протекционизма. Если нам удастся найти такие решения – в том числе и с учётом того, что Китай становится всё более мощной сверхдержавой – то трансатлантическое торговое партнёрство сможет стать ядром широкой трансатлантической повестки дня в отношениях с растущими центрами силы.

Этого возможно добиться только вместе, а не друг против друга. Таможенные препоны и отчуждение – тупиковый путь. Назову лишь один пример: американские заградительные пошлины на сталь и алюминий, согласно первым итогам, создали 8.700 новых рабочих мест в стальной промышленности США. За тот же период цены на сталь в США выросли на 9 процентов. В пересчёте это означает: потребители стали в США субсидировали каждое новое рабочее место на сумму около 650.000 долларов в год. В то же время в Европе и где-то ещё грозит сокращение рабочих мест. Что это, как не классическая формула „lose-lose“?

С Японией мы, европейцы, создали самую крупную зону свободной торговли в мире – кстати, введя высокие стандарты по защите окружающей среды, потребителей и наёмных работников и ясные правила даже в отношении передачи данных. Аналогичные переговоры ведутся со многими другими странами и регионами.

Во всём мире имеется заинтересованность в том, чтобы вместе с Европейским Союзом справедливо формировать глобализацию.

В-третьих, нам необходимо делать всё для того, чтобы не оказаться на позициях аутсайдеров при освоении передовых технологий завтрашнего дня. Кто рискует оказаться в положении выбора лишь между двумя конкурирующими техносферами – теми, где доминируют США либо Китай, – тот, несомненно, не принадлежит к технологическому авангарду. Поэтому будет необходимо последовательно ориентировать следующие Многолетние финансовые рамки ЕС на научные исследования и технологии.

И, в-четвёртых, мы должны позаботиться о том, чтобы Европейский Союз стал одним из базовых элементов международного порядка – партнёром и опорой мультилатерализма. Взаимопонимание через границы, способность к компромиссу – это было и остаётся ядром и правом, на которое претендует Европа. Мы выступаем за то, чтобы ЕС уже в течение следующих месяцев принял решения, позволяющие на основании своей Глобальной стратегии 2016 года ещё более решительно реализовать конкретные действия.

Дамы и господа,

несколько месяцев назад мы предложили создание «Альянса за мультилатерализм» – гибкого сетевого механизма активных государств и организаций. Целью при этом является объединение всех тех партнёров, которые привержены международным правилам и многосторонним решениям и которые желают вместе продвигать реформы. Для этого нам нужны не какие-то новые форматы, а надёжные сетевые структуры для уверенной, дипломатической командной работы.

Это касается таких важных сфер, как защита прав человека, изменение климата, свобода мировой торговли, ответы на дезинформационные кампании и кибератаки, с которыми мы сегодня сталкиваемся слишком часто. Это, конечно, касается, и конкретных вопросов безопасности и урегулирования кризисов, которые мы обсуждаем здесь, в Мюнхене:

По сирийскому конфликту мы работаем, например, в рамках „small group“, но также и с Россией, и другими сторонами над тем, чтобы наконец в соответствии с Резолюцией ООН 2254 запустить политический процесс, который позволит сформировать Конституционный комитет. Только что на этой неделе я размышлял вместе с новым Специальным посланником Генерального секретаря ООН Педерсоном над тем, как можно свести воедино усилия, предпринимаемые с различных сторон – я имею в виду „small group“ и формат переговоров в Астане.

Вместе с нашими партнёрами – причём под руководством Соединённых Штатов – нам удалось освободить людей в Ираке от власти террора ИГ. Четыре миллиона беженцев смогли вернуться в родные места. Основой была тесная, хорошо скоординированная сеть из государств, международных организаций и ответственных на местах.

Совместный подход за последние недели принёс свои плоды и в Йемене – сколь бы хрупкими эти плоды ни были.

Мы поддержали это, в том числе и проведя собственную конференцию по стабилизации в Берлине. Этой новой динамикой сейчас необходимо воспользоваться всем конфликтующим сторонам, чтобы, наконец, разрешить конфликт. Это также важно во избежание гуманитарной катастрофы.

Вместе с Великобританией, Францией и всем ЕС мы нашли способы удержать Иран от выхода из ядерного соглашения. Нашей целью был и остаётся Иран без ядерного оружия – именно потому, что мы чётко видим, как Иран дестабилизирует регион. Поэтому мы хотим сохранить ядерное соглашение и сохраним его. Ведь без Совместного всеобъемлющего плана действий – что совершенно ясно – регион ничуть не станет безопаснее, а, наоборот, на шаг приблизится к открытой конфронтации – со всеми последствиями, которые это могло бы иметь для безопасности в Европе.

И наконец: в Венесуэле альянс из латиноамериканских государств, США, Канады и европейцев стремится проложить дорогу к скорейшему проведению свободных президентских выборов и демократическому возрождению.

***

Именно этот последний пример показывает: хорошо, когда мы вместе защищаем демократию, выступаем за свободу и человеческое достоинство. Вместе мы определяем международный порядок. Мультилатерализм является прежде всего трансатлантическим завоеванием.

Мы, европейцы, сознаём это и желаем продолжать укрплять это завоевание. Вместе мы в состоянии создать и международный порядок XXI века.

При этом мультилатерализм остаётся нашим путём в Европе. Мы остаёмся командными игроками – и это то, что мы можем предложить.

Большое спасибо!