Я рад сегодня присутствовать здесь, на горе Петерсберг.

Я только вчера вернулся из отпуска, даже по-настоящему ещё не был в Берлине и поэтому нахожусь в наилучшем расположении духа. И особенно я рад, что мы оба, дорогой Сергей, как министры иностранных дел Германии и России, вместе впервые выступаем на Петербургском диалоге. Это демонстрирует, какое большое значение мы придаём не только этому форуму, но и германо-российским взаимоотношениям.

Дамы и господа,

я постоянно ощущаю, насколько многогранны эти взаимоотношения, насколько близки друг другу люди в наших странах. Это чувство возникало у меня, например, в прошлом году, когда мы открывали тематический год германо-российского партнёрства между городами-побратимами, и во Всемирном зале Федерального министерства иностранных дел встретились почти 1000 представителей городов, имеющих партнёров на межмуниципальном уровне в Германии или в России. Это была живая общность людей, у которых появляется совершенно особый интерес и особенная эмоциональность, когда речь идёт о том, чтобы ещё больше сблизить друг с другом представителей общественности в наших странах.

Я сам родом из земли Саар – маленькой федеральной земли на самом юго-западе Германии – и, хотя оттуда приходит всё больше членов кабинета на федеральном уровне, для меня близость к России, во всяком случае, географическая, не заложена с пелёнок.

Но в последние годы я работал над этим. Я жил в районе Шарлоттенбург, который берлинцы неспроста называют "Шарлоттенградом", поскольку там обосновалось много выходцев из России. Были моменты, когда я там чувствовал, что Москва ближе, чем Саарбрюккен. Там сложилось множество совершенно нормальных контактов – без каких-либо барьеров, по-соседски.

И я иногда спрашивал себя, что думают соседи, когда они ассоциируют Германию прежде всего с дисциплиной и порядком, а потом попадают в Берлин. По части дисциплины и порядка, как мне довелось узнать в личных контактах, многие из моих соседей российского происхождения были бóльшими немцами, чем многие немцы.

И ведь это, дамы и господа, свидетельствует об одном: насколько ошибочными могут быть стереотипы, которыми мы зачастую судим друг о друге.

Но я подозреваю, что об этом не мне Вам рассказывать.

Вы – те, кто по-настоящему день за днём поддерживает германо-российские взаимоотношения, кто ощущает, насколько тесны на самом деле наши связи. И прежде всего: насколько они важны.

В этом Вы не одиноки. В прошлом году в ходе одного из опросов 94 процента немцев заявили, что они считают хорошие взаимоотношения с Россией важными.

Это, по-моему, действительно впечатляющая цифра.

Эта цифра радует – поскольку наши отношения на политическом уровне уже несколько лет подряд складываются не так, как этого, судя по всему, хотели бы наши граждане.

Вы знаете, о чём идёт речь:

• аннексия Крыма вопреки международному праву,
• положение на востоке Украины,
• взаимные санкции,
• озабоченность ростом вооружений, особенно как раз сейчас.

Думаю, этот список мы могли бы продолжить.

Но, дамы и господа, сегодня я хотел бы сделать акцент на другом. А именно – на вопросе: где мы, несмотря на все эти трудности, видим точки пересечения? И где мы можем добиться прогресса?

Ради людей в наших странах. И осознавая ответственность, которую мы, немцы и русские, особенно помня историю наших стран, несём за мир, безопасность и стабильность в Европе.

Поэтому девиз нынешней нашей встречи – "Сотрудничество как лейтмотив для мирной Европы" – выбран правильно и исключительно актуален. В конце концов, в нём кроется очень простая истина: мира в Европе на долгосрочной основе мы сможем добиться только совместными усилиями.

Так что, при всех имеющихся разногласиях, давайте искать точки соприкосновения в германо-российских взаимоотношениях. Я хотел бы продемонстрировать это на примере трёх пунктов, которые не лишены проблемных моментов.

Первое. Вообще-то, думаю, мы все должны единодушно признать, что нынешнее положение на востоке Украины не является приемлемым. И оно не должно таким оставаться.

По инициативе Президента Украины Зеленского сейчас в результате разведения сил в одной из горячих точек конфликта – в станице Луганской – был предпринят шаг, дающий нам надежду. Это – совершенно новая тенденция. В том числе и потому, что мы, дорогой Сергей, за последние месяцы в "нормандском формате" много говорили об этом, но не продвинулись ни на шаг вперёд.

То, что в воскресенье должно вступить в силу перемирие, не привязанное ни к какому празднику или времени года, тоже даёт надежду. За последнее время было несколько перемирий, которые, однако, постоянно нарушались.

То, что эти изменения ситуации стали возможными в такой короткий срок после избрания нового Президента Украины, вселяет в меня надежду в отношении дальнейших переговоров. Сегодня мы в двусторонней беседе обсуждали, что мы продолжим в "нормандском формате" искать возможности возродить к жизни Минские соглашения и реализовать дальнейшие пункты. Для этого нам требуются конструктивные шаги – как с украинской, так и с российской стороны!

И мы вместе со своими французскими партнёрами по "нормандскому формату" в любое время дня и ночи готовы вести переговоры с целью достижения прогресса. Думаю, у нас наступил новый подходящий момент в этом почти забытом кризисе, которым мы должны воспользоваться. Ведь, в конце концов, там ведётся война, и эта война, как и прежде, забирает жизни людей.

Второй пункт, о котором я хочу сказать, касается Сирии. Об этом мы тоже сегодня говорили. В этом конфликте мы – Германия и Россия – находимся по разные, противоположные стороны. Мы не думаем, что у режима Асада в Сирии должно быть будущее. После всего того, что там произошло, и как режим Асада поступил со своим народом.

Но мы, пожалуй, уже пришли к взаимопониманию насчёт того, что конфликт в Сирии военным путём разрешить невозможно. Что без надёжного политического процесса не будет стабильной Сирии. Соответственно, именно на этом нам необходимо сейчас сосредоточиться.

Россия предприняла кое-какие меры для того, чтобы побудить правительство в Дамаске участвовать в таком процессе. Это очевидно и представляет собой исключительно позитивное развитие ситуации.

Однако мы отмечаем, что влияние на этот режим извне не настолько велико, как принято думать, или как это преподносят широкой общественности.

Я хотел бы затронуть ещё один пункт, который нас в настоящий момент особенно заботит: то, что положение в Идлибе, где ведутся ожесточённые бои, не должно продолжать обостряться. Ещё один Алеппо нам не нужен.

Созыв Конституционного комитета – то, что в рамках ООН называют первым шагом политического процесса, – уже давно назрел. И в настоящее время есть некоторые признаки того, что этот шаг, как "door opener" для политического процесса, нам удастся осуществить.

Если мы возьмём эту планку, то в Сирии наступит пусть не уверенность в более стабильном будущем, но хотя бы появится шанс. Тогда может возникнуть и перспектива для того, чтобы постепенно восстановить эту израненную землю. Над этим нам следует работать по мере сил. Это та тема, которой мы и впредь будем самым интенсивным образом заниматься на международной арене.

Дамы и господа,

я хотел бы упомянуть и третий вопрос, в котором наши интересы ближе друг к другу, чем это кажется, исходя из риторики. Речь идёт о контроле над вооружениями в Европе – и это тоже непростая тема.

Мы считаем: если Россия не вернётся к своим обязательствам по международным договорённостям, то Договор о запрете наземных ракет средней дальности меньше чем через две недели канет в Лету. Но действительно ли мы думаем, что в Европе без этого основополагающего документа станет хоть на йоту безопаснее?

Боюсь, что будет всё наоборот. Ведь то, что одна из сторон воспринимает как угрозу, в итоге не создаёт безопасности для другой стороны.

Поэтому нам необходимо вспомнить, что составляло основу всех шагов по разоружению даже в самые сложные времена «холодной войны»: это – доверие.

Доверие не возникает в одночасье. Поэтому и то доверие, которое было утрачено за последние годы, не вернётся в одночасье. Оно возникнет лишь в том случае, если мы будем говорить друг с другом откровенно и честно. Если можно будет друг на друга положиться, если можно будет договариваться об определённых вещах. Если мы попытаемся понять или хотя бы будем всерьёз воспринимать озабоченность другой стороны, даже если она нам представляется слабо понятной.

Это было одной из причин, почему я ещё в прошлом году предложил провести структурированный диалог между Россией, США, странами Западной и Восточной Европы о безопасности в Европе.

И я ещё раз заверил в том, что Германия именно сейчас, будучи членом Совета Безопасности ООН, вновь внесёт тему архитектуры контроля над вооружениями в международную повестку дня. Вместе с нашими французскими друзьями мы несколько недель назад инициировали дебаты в Совете Безопасности ООН. Для меня самого было неожиданностью, что впервые за многие годы в Совбезе обсуждалось ядерное разоружение.

Дамы и господа,

там, где существует доверие, начинаются совместные действия, мотивированные общими интересами. Примеры тому имеются. Мы это видим, скажем, в политике в отношении Арктики или на примере ядерного соглашения с Ираном – там, где Германия и Россия конструктивно сотрудничают, несмотря на расхождения интересов в ряде вопросов.

И поэтому мы работаем над тем, чтобы и в других аспектах заново рождалось доверие.

• Для этого мы в прошлом году вновь сформировали Рабочую группу высокого уровня в области политики безопасности между Правительствами наших двух стран.
• И сегодня только мы вдвоём, дорогой Сергей, с момента моего вступления в должность встречаемся уже в седьмой раз – не так уж и мало за полтора года – а количество телефонных переговоров я вообще уже не могу сосчитать.

Но какими бы важными ни были политические контакты, диапазон и глубина наших взаимоотношений возникает из межчеловеческих контактов, в обществе наших стран.

Из них складывается доверие, которое нам так необходимо в наших отношениях.

Этот процесс символизирует, помимо прочего, Петербургский диалог. И именно этому мы в Правительствах наших стран намерены способствовать, оказывать поддержку. Для этого мы тоже делаем кое-что, пусть эти усилия иногда остаются вне пристального внимания средств массовой информации.

Ради этого мы инициировали германо-российский Год научно-образовательных партнёрств. Чтобы молодые люди могли встречаться и вместе учиться.

Наша "дорожная карта" с Россией – Вы не поверите – уникальна во всём мире.

• Наш гуманный жест в пользу жертв блокады Ленинграда стал, наконец, историческим символом ради тех, кто пострадал, пережив одну из самых мрачных страниц германской истории. И я знаю, как много это для тебя значит лично, дорогой Сергей.
• Мы по-прежнему продолжаем поддерживать тесные связи в области экономики, несмотря на все трудности, несмотря на санкции. Более 4500 германских компаний ведут бизнес в России и за последние годы инвестировали много денег.
• Это так же важно, как и сотрудничество на муниципальном уровне, которое является ещё одним краеугольным камнем наших взаимоотношений. Всего три недели назад это впечатляющим образом проявилось в ходе германо-российской Конференции породнённых городов в Ахене и Дюрене. И мы будем продолжать поддерживать эту деятельность.

Дамы и господа,

необходимо что-то вроде "внешней политики снизу" – особенно в трудные времена. Нам нужны живые, тесные взаимосвязи по линии гражданского общества. Нам нужны такие площадки, как Петербургский диалог.

И поэтому мы сегодня собрались здесь. Скажу в том числе и от имени Правительств наших стран: можете рассчитывать на нашу полную поддержку в Вашей работе!

Мы стремимся сделать кое-что для того, чтобы способствовать обменам между гражданами Германии и России.

Это прежде всего предполагает открытость. И поэтому мы продолжим открыто обсуждать темы, которые нам кажутся сложными. Но мы продолжим и искать положительные примеры.

И я знаю, что одна тема для некоторых здесь является особенно животрепещущей: облегчение визового режима, в частности, для молодых людей из России. Это один из аспектов, которым мы хотим заниматься и дальше. Правда, мы в этом вопросе не можем принимать решения в одиночку, но собираемся вместе с нашими партнёрами по Шенгенскому соглашению выяснить, какие дальнейшие шаги в этой сфере мы можем предпринять.

Ведь мы убеждены: обмен и открытость – это то, что укрепляет наши связи. Лишь таким образом появляется пространство для творческого подхода, для новых идей и для нового общения. А это то, что нам так срочно необходимо.

"Свобода мысли – единственная и самая ценная свобода, доступная человеку". Это сказал русский житель Шарлоттенбурга, которого я, к сожалению, не застал при жизни, – Максим Горький.

Давайте воспользуемся этой свободой мысли. Открыто – отбросив шоры и стереотипы.

Тогда мы увидим, что нас разделяет, – и это мы должны принять к сведению. Но мы увидим и то, что нас объединяет. То общее, на основе которого могут родиться совместные действия. Над этим мы собираемся работать.

Большое спасибо!