На председательство Германии в Совете ЕС возлагаются очень большие ожидания. Станет это председательство самым важным за последние десятилетия?
Даже без коронавируса это председательство стало бы очень важным. Однако из-за пандемии ожидания со стороны государств Евросоюза, как и бремя накопившихся проблем, стали ещё больше – в любом случае, мы очень серьёзно относимся к тем проблемам, которые нам предстоит решать. Мы должны вывести Европейский Союз из этого кризиса окрепшим.

Какие три цели должна выполнить Германия, чтобы в конце года можно было сказать: председательство увенчалось успехом?
Мы должны решить финансовые вопросы, то есть принять программу восстановления после кризиса, связанного с коронавирусом, и среднесрочный финансовый рамочный план до 2027 года. Во-вторых, мы должны успешно завершить процедуру «брексита». И в третьих, мы должны эффективно позиционировать Европу как единицу во всё более непредсказуемой глобальной конкуренции между великими державами – США, Китаем и Россией. Шанс утвердиться в этом окружении у нас будет лишь в том случае, если мы будем делать это сообща, как европейцы. Иначе мы станем игрушкой в руках других.

В начале кризиса ЕС имел не самый лучший вид. Закрытие границ происходило без согласования с партнёрами, каждая страна поначалу заботилась только сама о себе. Может ли повториться что-то в том же роде?
Европа во время этого кризиса многому научилась; мы многое узнали как о наших недостатках, так и о наших сильных сторонах. Мы улучшили координацию и оказывали друг другу солидарную помощь – в том темпе и в тех масштабах, которые до сих пор были нам неведомы. Нельзя исключать, что придётся вновь закрывать границы, если эпидемиологическая ситуация в каком-либо определённом регионе ЕС станет более угрожающей, чем в другом. Но этот процесс должен будет согласовываться и координироваться на общеевропейском уровне.

Одним из основных событий в период председательства должен был стать саммит ЕС-Китай, который был перенесён из-за коронавируса. Сейчас кое-кто поговаривает о том, что он вообще должен быть отменён из-за политики Китая по отношению к Гонконгу...
Отмена саммита ничего не изменит – ни в Гонконге, ни где-либо ещё. Китай, с одной стороны, является системным соперником, но с другой стороны – экономическим партнёром. Поэтому нам нужен диалог, который может оказаться и «неудобным». С учётом этого я по-прежнему считаю правильным, чтобы этот саммит состоялся, если рамочные условия позволят его провести.

Взаимоотношения Германии с США – великой державой, конкурирующей с Китаем, – в настоящее время также подвергаются тяжёлым испытаниям на прочность. Согласны ли Вы с теми, кто говорит, что эти отношения сегодня складываются хуже, чем когда бы то ни было?
Трансатлантические взаимоотношения исключительно важны, они остаются важными, и мы работаем над тем, чтобы у них было будущее. Но в том виде, как они складываются сейчас, они уже не соответствуют тем ожиданиям, которые на них возлагают обе стороны. Поэтому здесь срочно необходимо действовать.

Если президент Дональд Трамп в декабре проиграет выборы, то всё станет лучше?
Каждый, кто считает, что после победы президента от Демократической Партии всё в трансатлантическом партнёрстве снова станет так, как было когда-то, недооценивает структурные изменения.

В июле Германия принимает на себя также председательство в Совете Безопасности ООН. Будет ли и там пандемия коронавируса определяющей темой?
Мы стремимся ещё раз попытаться выработать там общую точку зрения на пандемию коронавируса. То, что до сих пор этого не удалось сделать, свидетельствует о несостоятельности Совета Безопасности.

В чём причина этой неудачи?
Причина прежде всего в американо-китайском конфликте. Не факт, что он может быть разрешён в результате принятия резолюции. Но, тем не менее, существует множество сфер, в которых международное сообщество преследует одни и те же цели. Китай и США должны при подходе к столь глобальной теме на время забыть о своих противоречиях. Не должно быть так, чтобы Совет Безопасности безмолвствовал, в то время как весь мир оказался перед лицом такой пандемии.

Не становится ли на этом фоне очевидной фундаментальная проблема Совета Безопасности?
Да. Это ещё один пример того, что Совет Безопасности почти утратил дееспособность. В нынешних крупных кризисах, таких как положение в Сирии или коронавирус, Совет Безопасности уже не оправдывает тех ожиданий, которые следовало бы на него возлагать. Он постоянно сам блокирует свою деятельность – то с одной, то с другой стороны.

Несмотря на это, все попытки реформировать его за последние десять лет проваливались...
То, чтó в настоящее время представляет собой Совет Безопасности, демонстрирует, что реформа необходима, как никогда ранее. Однако эта проблема уже не может быть разрешена с помощью полумер.

Стремится ли Германия по-прежнему к тому, чтобы в ходе такой реформы получить место постоянного члена Совета Безопасности?
Для нас это одна из нескольких целей.

Одновременно с началом председательства Германии в ЕС и в Совете Безопасности ООН 1 июля может начаться запланированная аннексия Израилем палестинских территорий. Какие задачи это ставит перед Германией?
Принимая председательство в ЕС и в Совете Безопасности ООН, мы берём на себя роль модератора. Мы должны попытаться свести воедино очень, очень разные позиции в обеих организациях. От председательствующей страны в таких ситуациях требуют выступить в роли посредника, но скорее в самих этих организациях, а не на местах. Тем не менее, мы будем продолжать добиваться прямых переговоров между Израилем и палестинцами. Это остаётся единственной возможностью всё-таки предотвратить аннексию.

Ещё один конфликт, в котором Германия взяла на себя важную роль модератора, – это Ливия. Цель прекратить вмешательство в конфликт извне, поставленная на берлинском саммите в январе, сегодня далека, как никогда. Когда ответственные за это страны будут названы прямым текстом?
Думаю, это будет сделано. Необходимо увеличить политический нажим на тех, кто нарушает оружейное эмбарго. Нельзя вечно отказываться называть эти страны прямым текстом. Готовность к этому постоянно растёт в ЕС.

Можете себе представить, что когда-нибудь состоится следующий саммит?
Не в ближайшем времени точно. Но если будут выполнены поставленные цели или хотя бы будет выработан план по их реализации, то я могу себе представить, что это произойдёт. Но, безусловно, до этого пройдёт ещё много времени.